Среди психологов современности существует мнение, что процесс родов
оказывает решающее влияние на формирование сознания и психики человека.
Вмешательство в процесс родов формирует неблагоприятную память о
рождении, что отражается на дальнейшей жизни.
С психологами не
поспоришь, только я, как ни напрягалась – ничего, касательно своего
рождения, вспомнить так и не смогла, и если что и знаю, то
исключительно по сбивчивым рассказам очевидцев… А рассказывать, как
выяснилось, им есть чего, и это «все не как у людей» не от меня пошло.
Мой
папа привез мою маму в роддом имени Грауэрмана на Арбате с сильным
кровотечением, сдал и с чувством выполненного долга удалился. Когда
возник вопрос, кого «оставлять», кто нужнее – жена или ребенок,
спрашивать было некого. Значит, согласно установкам ЦК КПСС
предпочтение отдали матери. Да я, собственно говоря, без обиды.
Кесарево
сечение в те годы делали только в исключительных случаях. Это был он,
исключительный случай. Ребенка извлекли и он оказался живучим, не
благодаря, а вопреки. С мамой тоже было все в порядке… до тех пор, пока
ей не принесли ребенка покормить, что-то ей не понравилось, она
поставила на уши весь роддом, заявив, что это не ее ребенок.
По
приезде домой, а жили мы тогда в коммуналке, к поиску доказательств
причастности родителей к данному ребенку были привлечены соседи.
Вердикт был вынесен, «копия отца», сказали все, что сразу успокоило
маму. А папа возгордился, и подхватив коляску с «копией» отправился
отметить с друзьями столь значимое событие, и так наотмечался, что
вернулся домой без коляски, ну… потерял… с кем не бывает… На поиски
пропажи отправилась вся трезвая половина коммуналки. То ли судьба уже
тогда была ко мне благосклонна, то ли на улицах Москвы тогда не
гнездились аспиды-педофилы и никто не охотился на маленьких детей…
потерянный ребенок мирно спал в скверике.
Лет с пяти я уже кое-что помню. Жили мы в тихом переулке, в центре Москвы. В
распоряжении детворы был, казавшийся тогда большим, двор и весь
переулок, т.к. машин там почти не было. Друзей было много, слишком
много. Пока наши родители самоотверженно трудились на благо Родины, а в
свободное от сего благого действия время преодолевали трудности и
неурядицы быта, мы росли абсолютно свободными от их наставлений и
нравоучений. Игры у нас были какие-то очень подвижные и шумные. Мячи
почему-то непременно летели в окна, а велосипеды врезались в прохожих.
Периодически кто-нибудь из взрослых впадал в педагогический раж, и
наступал момент истины. Эмоции достигали точки кипения, но виноватого
найти было очень трудно, мы все собирались в одну большую недоумевающе
пожимаюшую плечами, невинно моргающую, ничего не видящую и не знающую
субстанцию. С нас неизменно брали слово, что мы больше никогда и
ничего, а мы искренне обещали, что больше никогда и ничего... Но мячи
снова летели, а велосипеды, черт их знает почему, снова врезались…
Детство вполне можно было бы назвать счастливым… если бы не воспитатели… Судя
по всему советская педагогика терзала мои мозги и душу с двухмесячного
возраста, с особенным старанием воспитывая меня в детском саду и в
школе. Десять лет… (какой идиот это придумал), изо дня в день… меня
раздражали одноклассники, покрывающиеся пятнами и теряющиеся у доски,
как вши на бритой голове. Десять лет меня бесили визглявые учителя в
вытянутых кофточках. А еще… у них были пучки с торчащими из них
шпильками...
До сих пор не могу понять, зачем мне знать, что
логарифм единицы по любому основанию равен нулю, что формула воды H2O,
что, если эбонитовой палочкой обо что-то потереть , то к ней что-то
будет прилипать, и уж совсем не понятно зачем мне уметь прыгать через
козла и лазать по канату.
Октябрятское детство – пионерское
отрочество – комсомольская юность были окончательно загублены в лагерях
зарядками на свежем воздухе, утренними и вечерними, с комарами,
линейками, алюминиевыми ложками и кусками сливочного масла, которые за
неимением ножей намазывались на хлеб теми же ложками…
Категория: Вот та-а-ак.... | Добавил: moskvasnv (2008-11-30)
